А. Даниэль

                          ДОРОГА

 

Каждый человек ступает на дорогу вне зависимости от того, хочет он, или не хочет. Сделав первые шаги, он выбирает путь, сперва, следуя указаниям взрослых, а затем делая свои собственные шаги. Кто-то пугается неизвестности, а кто-то исследует маленькую тропинку, ведущую неизвестно куда. Неизвестная тропинка так манит, что дух захватывает, и не ясно, что предпочесть – неизвестность и возможные опасности, или проторенный путь и абсолютную уверенность. Человек вырастает и делает другие шаги, но выбор остается прежним – незнакомая тропинка, или известная дорога. Однажды мы садимся в поезд, и проводник предлагает нам кофе, или чай, и здесь начинается другая дорога, иногда вынужденная, иногда желанная, но ДОРОГА. Она нравится нам, она раздражает нас, влечет, пугает и остается неотъемлемой частью нашей жизни. Сколько романов возникает в дороге? Необыкновенно много: начиная с эффекта попутчика, когда можно рассказать о своей жизни все, или наплести необыкновенное множество небылиц и заканчивая бурными любовными историями со горестными расставаниями и не менее счастливыми свадебными завершениями. Дорожные аферы занимают вполне достойную нишу, а психология проводников и стюардесс заслуживает написания отдельной книги. Изложенные ниже истории являются абсолютным вымыслом и любые совпадения случайны, а расхождения закономерны.

 

История первая

 

Холодное январское утро. Поезд Киото-Токио. В поезде, в вагоне номер девять, на местах 21 и 22 сидят господин Савазаки и госпожа Савазаки. Госпожа Савазаки беременна наследником господина Савазаки, и тот очень горд этим, но показать свои чувства ему не позволяют приличия. Госпожа Савазаки едет в Токио рожать наследника господина Савазаки, чувствует себя плохо, но показать это ей не позволяют приличия. Они молчат, а в это время проводник приносит им чай, которые они молча выпивают, после чего господин Савазаки молча целует жену, а та благодарно улыбается своему супругу – конечно, это нарушение приличий, но что не сделаешь для беременной жены, которая ждет твоего наследника! Поезд бесшумно скользит по рельсам, и госпожа Савазаки чувствует, что момент появления на свет наследника ее супруга уже настал, но она молчит – приличия не позволяют. Господин Савазаки чувствует напряжение жены, но он молчит – приличия не позволяют. Наконец крик госпожи Савазаки разрешает их сомнения, прибежавший проводник зовет на помощь дежурную медсестру, и через полчаса на свет появляется на свет наследник господина и госпожи Савазаки, которому дают имя Ясуши, ибо рожден он был в поезде.

 

Теплое январское утро. Автобан, ведущий к Мюнхену, забит машинами, потому что неожиданный январский туман спровоцировал необыкновенное количество аварий. Там, где скорость должна быть не менее 100 километров в час, машины движутся со скоростью деревенской лошади после операции у начинающего ветеринара. В одной из этих машин едет супружеская пара. Его зовут Клаус, а ее Петрония. Он старше ее на два года, и они живут вместе с ее любовником. Петрония не имеет ни малейшего понятия, как это случилось и от кого, но в родном городке отключили свет, а отсутствие знания «от кого и как» выросло в животе настолько сильно, что… В родном городе Петронии, видимо от ее переживаний, все стало неуютным, и Клаус везет ее рожать в Мюнхен, переживая – от него будет ребенок, или нет. Движение полностью останавливается, и духота внутри машины заставляет Петронию нарушить правила и выйти на автобан. Короткий вскрик и внезапное вмешательство небес в виде машины скорой помощи, неподалеку от них застрявшей в пробке. Радио в кабине водителя несет в воздух «Лунную сонату» бессмертного немца по имени Людвиг Ван Бетховен - и появившийся на свет сын Клауса и Петронии получает имя Людвиг в честь своего выдающегося соотечественника. Радость родителей не знает границ, а вертолет службы спасения, нарушая всяческие правила, доставляет их в Мюнхен, а Клаусу - беспокойство за брошенную машину.

 

В бельгийском городе Антверпене январское утро выдалось дождливым, серым и в целом ничем не примечательным, если не считать самолета, который в силу неполадок вынужден приземлиться прямо на прилегающее шоссе. Среди пассажиров самолета Курт Бениннгсон и его жена Бритта Баумгартнер. Пять лет, проведенных в заокеанских клиниках в поисках пути, чтобы обзавестись наследниками, разочаровали господина Бениннгсона невероятно – его жена ожидает рождения девочки, и это все, на что она способна, и двести тысяч долларов, затраченных на божественное продолжение рода человеческого! Господин  Бениннгсон за время пути выпил бутылку коньяка и бутылку водки. По этой причине, при незапланированном приземлении он спит и естественным способом лишается жизни путем перелома шейных позвонков, а жена его Бритта разрешается от бремени девочкой, которую называет Элизабет в честь королевы. Машина спасателей увозит Бритту в госпиталь, а господина Бениннгсона в морг.

 

- Дорогая, я поздравляю тебя! – взволнованно произносит господин Савазаки, - у рода Савазаки есть наследник!

Госпожа Савазаки не слышит мужа – она в обмороке, но заметить это приличия не позволяют. Приносят шампанское, саке, коньяк, и все пассажиры вагона пьют за здоровье наследника рода Савазаки. Господин Савазаки чувствует легкое недомогание, но приличия не позволяют показать это на людях. Он улыбается и, испросив извинения, направляется в туалет. Маленькая дорога не всегда бывает короткой, и путь до туалета дается ему с трудом. С отдышкой, закрыв за собой дверь, он смотрит в зеркало и вслух задает себе вопрос:

- Когда?

Зеркало молчит, за окном мелькают привычные пейзажи. Господину Савазаки плохо, но он справляется с этим, потому что знает – время умирать еще не пришло и наследнику надо обеспечить будущее. Господин Савазаки абсолютно уверен, что его наследник будет дипломатом. Умывшись, господин Савазаки возвращается в свое купе, выпивает бокал шампанского, бледнеет. Его жена, очнувшись, улыбается – заметить состояние мужа ей не позволяют приличия. Поезд приближается к Токио, а господин Савазаки впадает в короткий сон, как его учил дедушка – прибыть нужно свежим и радостным.

 

Мюнхен. Январский вечер. Счастливый отец выходит из госпиталя и направляется в ближайший бар. Есть только один вопрос – пойти направо, или налево. Клаус, не раздумывая, выбирает дорогу направо, потому что там бар ближе и где-то там живет его первая любовь. Бар оказывается закрытым, и Клаус идет дальше и думает, что могло бы случится, если бы он пошел налево. Он идет дальше и не понимает, где он находится. Табличка на доме гласит, что он двигается по Фабрик-штрассе. Детство возвращается, и не горящие фонари ярко освещают память Клауса и скамейку у стадиона, и невзрачную фигуру Моники, и футбольных фанатов, и ее восхищенное лицо. Он помнит, что его жена только что родила, но он не в силах отказаться от воспоминаний и… Моника! Если бы он пошел за ней! Если бы он свернул в тот переулок! Но он свернул на главную улицу и пошел домой. Сейчас он сворачивает в тот переулок, в который ушла Моника, но ее там нет и дом, где она жила, превратился в прекрасный сад, который наполнен запахом опавшей листвы и железной дороги, проходящей рядом. Клаус плачет и выходит на одну из главных улиц, залитую огнями, бездушную и безразличную к тому выбору, который он сделал много лет назад. Станция метро, поезд, уносящий Клауса к гостинице и затухающий звук саксофона, поющего об осени и ушедшей любви.

 

Бритта Баумгартнер просыпается в госпитале и обнаруживает рядом с собой маленький сверток, который громко вопит и всем своим поведением показывает, что он хочет есть. Бритта в полном недоумении кричит:

- Что это?!!!

Прибежавшая на ее крик медсестра отвечает:

- Это ваша дочь, госпожа Баумгартнер.

- Где мой муж?!!!

- Мне так жаль! Он погиб…

- Как?!!!

- При приземлении самолета он сломал шейные позвонки…

- Скажите, он был трезв?

- Я затрудняюсь…

- Не затрудняйтесь. Я рада, что он умер счастливым. Так вы говорите, что это моя дочь?

- Это так, мадам.

- Не называйте меня «мадам»!

- Хорошо ма…, госпожа Баумгартнер.

- Скажите, мой муж высказывал какие-нибудь пожелания относительно ее имени перед смертью?

- Боюсь, что у него не было такой возможности, но вы все время твердили, что ее нужно назвать Элизабет в честь королевы.

- Ах, королева! Это святое! Пусть ее назовут Элизабет.

Бритта Баумгартнер засыпает и видит улицу, где с одной стороны стоит ее бывший одноклассник, а с другой стороны рыжий скандинав, который нагло улыбается ей и протягивает розу. Бритта так хотела подойти к однокласснику, но вместо этого взяла розу и сказала «Привет!». Она видит, как входит в мэрию, и как ее спрашивают о желании выйти замуж за Курта Бениннгсона, как она отвечает: «Да». Бритта думает во сне, что было бы с ней, если бы она пошла в туалет в то время, когда ее спрашивали, но пути сна уводят ее прочь.

 

История вторая

 

Токио. Квартира господина Савазаки. Сегодня его сыну Ясуши исполнилось четыре года и триста шестьдесят четыре дня. На следующий день ему будет пять лет, и сердце маленького Ясуши бьется, как испорченные швейцарские часы. Игрушки не радуют его, и прогулка приносит только огорчения. Рядом с огромным небоскребом он видит лужу красного цвета и спрашивает свою маму, госпожу Савазаки:

- Мама, что это?

Госпожа Савазаки молчит, но потом с печалью отвечает:

- То, что осталось от неоправдавшего надежд. Бедный мальчик! Его сестра училась со мной! Подумай о своем выборе, Ясуши. Ты знаешь, что мы не будем тебя принуждать, но у твоего отца большие связи, и у тебя больше шансов стать дипломатом, чем художником!

- Но, мама!..

- Посмотри на эту лужу, Ясуши, и хорошо подумай!

- Я не понимаю!

- Это то, что останется от тебя, если ты не оправдаешь надежд семьи Савазаки. Подумай.

Некоторое время они идут молча, потом госпожа Савазаки обнимает Ясуши и со слезами на глазах целует его.

- Мама, почему ты плачешь? – маленький Ясуши обнимает мать и крепко прижимается к ней.

- Я…, я радуюсь. – Голос госпожи Савазаки срывается, но минутой позже самообладание возвращается к ней, - Идем в парк аттракционов. Сегодня…, - здесь ее голос опять срывается.

Ясуши гладит маму по голове.

- Не беспокойся, мама – я стану дипломатом, как хочет отец, а рисовать буду в свободное время. Только не плачь – на нас смотрят люди, а отец говорит, что это неприлично.

Госпожа Савазаки делает глубокий вздох, улыбается и, уводя Ясуши к парку развлечений, говорит:

- Ты настоящий сын своей матери! Помни это! Когда-нибудь ты захочешь… Не важно, что ты захочешь, но помни, чей ты сын!

 

Январское утро в Мюнхене выдалось удивительно солнечным и теплым. Людвиг идет с бабушкой на рынок и думает о предстоящем дне рождения. Он уже знает, что родители в подарок купили ему гитару, о которой он мечтал. Родители не знают, что о гитаре он мечтал только потому, что ему нравилась форма и цвет, а на самом деле он хотел попасть в маленький дом, расположенный рядом с их домом. Он слышал музыку, которая играла в том доме, и видел детей, которые делали странные движения. Родители всего недовольно косились на этот дом и говорили с надеждой в голосе, что их маленький Людвиг никогда не попадет в тот дом и не станет… Тут родители умолкали и вслух не произносили, кем не должен стать их маленький Людвиг. Самого Людвига любопытство мучило настолько сильно, что он страстно мечтал выйти из дома в одиночку и узнать, что же действительно происходит в том таинственном доме.

Во время прогулки бабушка купила на рынке столь любимые Людвигом соленые огурцы, и украдкой утирая слезы, наблюдала, как он поедает их в ближайшем парке. Врач запретил Людвигу есть все соленое, но бабушка тайком покупала копченую рыбу, и огурцы, и черный хлеб в русском магазине. Все это поедалось в небольшом парке, или на детской площадке. Потом они шли в маленькое кафе, где она покупала ему пирожное и кофе с молоком. Нельзя сказать, что Людвиг очень любил свою бабушку, но прогулки с ней приносили ему небольшие радости, которые с лихвой окупали ее суровый нрав и занятия французским, которые бабушка считала обязательными.

В этот день бабушка была необычно добра и в кафе она купила не одно пирожное, а целых два, сводила на фест-платце, где Людвиг прокатился на карусели аж четыре раза. Он никак не мог понять, почему бабушка так добра и почему она все время утирает платком глаза и приговаривает:

- Бедный мальчик!

Людвиг возражает ей:

- Я не бедный – у меня есть папа и мама! У меня есть (это Людвиг говорит из вежливости) ты!

Бабушка понимает это, и, сердясь, нервно гладит его по голове.

По аллее фест-платце идет маленькая девочка, она делает пируэт и двигается теми странными шагами, которые Людвиг видел в странном доме. Непонятно откуда звучит радио, пуская в пляс весь парк под звуки старого танго. Бабушка берет Людвига за руку, и танцуют, поднимая почерневшие листья с дорожки. Людвиг еще не знает, что девочка, танцевавшая странными шагами, маленькая Лиза Баумгартнер, приехавшая на день рождения к своему дедушке. Ветер дует все сильнее, и Людвиг с бабушкой идут домой. Он еще не знает, что на следующий у него будет первый урок игры на гитаре, что он порежет палец, и то, что папа и мама вечером уйдут, а бабушка даст ему вяленую рыбу – пока что он просто идет, подпрыгивая, по дорожке и радуется тому, что бабушка не ругается.

 

Январский день перед днем рождения Лиза проводит в Мюнхене, куда она приехала с мамой отпраздновать свой и дедушкин день рождения. С разницей в почти сорок лет родились Штефан Баумгартнер и Лиза Баумгартнер. Лиза увидела своего дедушку впервые и очень волнуется. После смерти отца ее мать вернулась в Нью-Йорк, и первые пять лет Лиза провела среди джунглей небоскребов, поэтому в Мюнхене ей все кажется маленьким. Пока что она повторяет па, которые показал ей сосед, и не знает, что маленький мальчик, встреченный в парке аттракционов, пройдет через ее жизнь всего лишь семью годами позже. Мама одергивает ее:

- Лиза, перестань вертеться! Даже если тебе показали балетные шаги, это еще не обозначает, что ты станешь балериной! Выброси это из головы и повтори мне вслух таблицу умножения.

Мама Лизы строга со своей дочерью, потому что помнит, как папа был сердит, когда она пыталась танцевать, и не хочет вызывать гнев отца лишний раз. Ах! Как ей хотелось танцевать! Тайком она ставила пластинки на запретный проигрыватель и отдавалась мечтам под волшебные звуки «Рио-Риты», «Брызг шампанского» и других чарующих мелодий. Ее родители хотели, чтобы дочка была журналисткой, повидала мир и была популярной, а мать маленькой Лизы хотела быть балериной, и январским утром она сдерживает дочку только, чтобы об этом не узнал ее отец.

Лиза танцует и мечтает об огромных аэропортах, шикарных сценах и толпах поклонников. Ей уже не важно, что думает ее мама и дедушка, она купается в цветах своих мечтаний и не видит больше ничего. Лиза счастлива и не слышит окриков матери, она под лучами софитов и оглушена громом аплодисментов. Музыка в голове Лизы смолкает, и суровая действительность заставляет ее съежится.

- Элизабет, ты совсем забыла приличия!

 

В это время госпожа Савазаки говорит своему сыну Ясуши:

- Похулигань напоследок. Завтра ты станешь взрослым.

 

В мюнхенском парке Лиза плачет и хочет скорее стать взрослой, чтобы делать все, что ей хочется.

 

В крошечном парке Токио Ясуши смеется и кувыркается по земле. На вопрос служителя парка госпожа Савазаки отвечает, что это последний день до пяти ее ребенка, и служитель улыбается, шутливо гоняет Ясуши метлой, тот обливает его водой из фонтана и оба счастливы. Служитель, полностью мокрый, подходит к госпоже Савазаки.

- Какое счастье, когда сюда приходят те, кому еще не исполнилось пять! Благодарю вас, госпожа, за ваш приход!

 

В мюнхенском парке начинается дождь, и Лиза с матерью вынуждены покинуть парк и попасть в таинственный мир дома дедушки. Служитель парка желает им доброго вечера и закрывает за ними ворота. Добродушный полицейский предлагает подвезти симпатичную женщину с маленьким ребенком до дома.

 

Лиза и Ясуши счастливы – один, барахтаясь в луже, другая, пользуясь впервые полицейской машиной вместо такси.

 

История третья

 

19.45. Мюнхенский автобус. В автобусе едут господин Савазаки, недавно похоронивший жену, его сын Ясуши, которому недавно исполнилось 12 лет, Лиза Баумгартнер, ее мать, одинокий Людвиг, переживающий смерть бабушки, и просто люди. Люди вокруг разговаривают о том, что им близко: как все подорожало, когда появился Европейский Союз, как мясник был вынужден закрыть свою лавку, как иммигранты изгадили скамейки в парке и о том, что Кристина вышла замуж в шестнадцать лет и ждет ребенка.

Ясуши с любопытством разглядывает окрестности, которые кажутся ему настолько дикими, что он восхищенно восклицает:

- Папа, смотри – здесь Макдоналдс, как у нас, но они смеются!

Господин Савазаки одергивает сына.

- Запомни, Ясуши – не «они», а люди! Неприлично обсуждать поведение людей в обществе – ты будущий дипломат, и тебе не должно обсуждать поведение людей, когда они могут это услышать!

- Да, отец! – Ясуши смущен и чувствует стыд. Он знает, что сильно провинился, и поэтому начинает разглядывать девочку, сидящую напротив, хотя и знает, что это тоже неприлично, но отец не возражает.

 

Лиза Баумгартнер так хотела, чтобы мама поговорила с ней, но та увлечена чтением последним выпуском модного журнала и забыла о существовании дочери. Лиза ловит на себе взгляд маленького мальчика азиатского происхождения и смущенно опускает глаза. Лиза чувствует, что на нее по-прежнему смотрят, поднимает глаза и видит, что мальчик чем-то провинился. Ей жаль его и она улыбается.

 

Господин Савазаки берет Ясуши за руку и говорит:

- Нам пора выходить. Надеюсь, что моя машина в полном порядке. Авария произошла вчера, а я могу забрать ее только сегодня! В этой стране так медленно работают!

 

Ясуши и господин Савазаки вышли, и автобус продолжает свой путь. Лизу мучает любопытство – чем провинился тот азиатский мальчик, а двенадцатилетнего Людвига интересует, что произошло между серьезным японским джентльменом (Людвиг, за свое недолгое детство пропутешествовав по разным странам, научился различать нации) и его сыном. Лиза, как будто услышав его мысли, толкает Людвига в бок  и неуверенно говорит по-немецки:

- Мне кажется, что они поссорились.

Людвиг сначала смущается, но потом отвечает:

- Как-то так.

Как тяжело детям разговаривать друг с другом, когда они не знакомы! Людвиг ерзает на своем сидении, Лиза смущенно смотрит в окно. Их молчание прерывает мама Лизы:

- Нам пора выходить!

Выйдя  из автобуса, Лиза и Людвиг расходятся в разные стороны, оборачиваются и смотрят друг на друга. До их следующей встречи пройдет три года.

 

Господин Савазаки помирился со своим сыном и даже позволил ему посмотреть телевизор вечером.

 

Лиза Баумгартнер рассорилась со своей мамой, ушла из дома и провела ночь на скамейке в парке. Утром она вернулась и обнаружила, что ее мама лежит на полу без сознания. Лиза вызвала скорую помощь, провела день в больнице. Вечером Лиза и ее выздоровевшая мама сходили в парк аттракционов, где мама покупала билеты на все аттракционы и позволяла Лизе делать все, что та хотела, но разговаривала с дочерью неохотно.

 

Людвиг разучивал новую пьесу на гитаре и думал, зачем он захотел иметь этот инструмент. Поужинав, он сел у окна и стал вспоминать девочку, которую видел в автобусе. Людвиг думал, как бы было прекрасно подружится с ней и… Об этом он подумал с необъясним и столь сладостным страхом. Он подумал, что он хотел бы поцеловать ее. Сама мысль об этом испугала Людвига настолько, что он лег в кровать и забрался под одеяло с головой. Чуть позже Людвиг встал и достал любимую книжку из шкафа. Он прочитал эту книжку уже много раз, но, когда ему становилось страшно, он возвращался к ней. Обычно это происходило ночью, свет включать ему не разрешали, и поэтому у него был маленький фонарик, с которым он читал под одеялом. Книга называлась «История балета». Людвиг не знал, что истории великих танцоров, картинки и описания лучших театральных подмостков станут частью его жизни. Не знал Людвиг и то, что спустя каких-то пятьдесят лет его биографию в похожей книге будет читать маленький мальчик в другой стране. Всего этого Людвиг не знал и заснул на книге с фонариком в руках.

 

После вечера, проведенного с мамой, Лиза, как и полагается приличной девочке, умылась, разделась, аккуратно сложила свою одежду на стул рядом с кроватью, легла и увидела себя танцующей танго в жарком Рио-де-Жанейро с темнокожим красавцем. Ее сон сменился видом кабаре в Амстердаме, которое она видела мельком и куда ей так хотелось зайти, но мама сказала, что это заведение только для взрослых. Где-то рядом ей приснился Шекспир, сонеты которого она недавно прочитала и Гете, переводы которого на английский показались ей очень нелепыми. Лиза подумала, что Гете можно было перевести лучше, но в этот момент в ее сон врывается диснеевская «Старая мельница», ей становится страшно. Лиза проснулась, сходила на кухню, выпила стакан молока, легла в постель и вернулась… Она вернулась туда, куда каждый хотел бы вернуться, и увидела… Пусть это останется секретом Лизы Баумгартнер.

 

У каждого человека есть тайна. Тайна Ясуши заключается в небольшом ящике для секретных документов. Когда-то эту форму игры подсказала мама, а господин Савазаки сделал вид, что ни о чем не догадался. В ящике для секретных документов лежат: стопка листов для рисования, акварельные краски и кисточки. Что остается для Ясуши загадкой так это то, что когда краски заканчиваются, или ему нужна бумага и новые кисточки, господин Савазаки дает ему деньги на мороженое и отправляет на прогулку, говоря, что ему некогда гулять. Рисовать Ясуши запрещено, но каким-то чудом ему удается привозить из разных путешествий стопку рисунков незамеченной и прятать их в кладовке.

После разговора с отцом и вечера у телевизора Ясуши сходил в душ, пожелал отцу спокойной ночи и лег спать. После получаса терпеливого ожидания он встал с постели, достал ящик для секретных документов, включил ночник, на цыпочках прокрался на кухню, набрал воду в чашку и вернулся в комнату. Чтобы проделать эти операции ему пришлось дважды пройти мимо спящего господина Савазаки и не заметить, что один глаз того с любопытством лазерного луча открыт. Начинается таинство рисования и на листе бумаги появляется синее облако, под облаком кроны деревьев, под деревьями улица, на улице яркий автобус, а в окне автобуса лицо девочки. Ясуши так увлечен, что не замечает, что дверь чуть-чуть приоткрылась, и к свету ночника добавился внимательный глаз господина Савазаки. Работа закончена, дверь закрылась также незаметно, как открылась. Крадучись, Ясуши уничтожает следы преступления и прячет новый рисунок в ящик для секретных документов, ложится в кровать, вздыхает. В соседней комнате господин Савазаки тоже вздыхает и думает, что на следующий день надо дать Ясуши деньги на парк аттракционов и о том, что у Ясуши секретные документы в скором будущем будут занимать почти все время. Отец и сын заснули, и им было неведомо, какую роль в жизни господина Савазаки сыграет ящик для секретных документов его сына.

 

История четвертая

 

07.00. На вокзал Лиона прибывает скорый поезд из Марселя. 07.02. В парижском аэропорте Орли приземляется самолет из Нью-Йорка. 07.05. В Лион прибывает скорый поезд из Парижа.

Из марсельского поезда выходит Людвиг с отцом и делает отчаянный рывок в сторону туалета.

В Орли Элизабет и ее мама берут такси, которое доставит их на вокзал, где они сядут в поезд до Лиона.

Экспресс из Парижа прибывает точно по расписанию. Из седьмого вагона выходят господин Савазаки и его сын Ясуши. Ясуши осторожно намекает отцу, что ему надо посетить мужскую комнату. Господин Савазаки терпеливо ждет сына, пока тот нарушает расписание его прибытия, смотрит на часы и в окне отбывающего поезда видит лицо Марико Миязаки, в которую он был так влюблен. Господин Савазаки настолько взволнован, что покупает сигареты, хотя не курит уже много лет. Он открывает пачку, берет сигарету, вертит ее пальцами и выбрасывает вместе с пачкой за секунду до выхода Ясуши из мужской комнаты.

 

Пока господин Савазаки смотрел на отходящий поезд Лион-Париж, его сын встретил Людвига в мужской комнате и успел сказать:

- Где-то я тебя уже видел!

Людвиг только смущенно отвернулся, поскольку Ясуши от волнения задал вопрос по-японски. Выходит и думает, где он видел этого странного парня. Ясуши клянет себя за отсутствие контроля и размышляет, на каком языке он должен был обратиться – на французском, на немецком, или на английском.

Господин Савазаки в это время думает о том, сколько времени прошло с тех пор, как он видел Марико. Он не замечает, что размышляет вслух:

- Ясуши родился пятнадцать лет назад, мы расстались три года до этого. О, великое Дао – почему?

- Что – почему?

- Ясуши, ты закончил свои дела?

- Да, отец. Но, что – почему?

- Тебя это не касается.

- Простите, отец.

- Я не сержусь на тебя. Идем. Нас ждет машина, в потом мне нужно встретиться с господином Мерсье.

- Да, отец.

 

Ясуши с господином Савазаки покидают вокзал, садятся в машину и едут в сторону отеля. В это время в Париже Элизабет и ее мама пытаются разобраться, на какой платформе находится их поезд. Какой-то человек окликает мать Элизабет и спрашивает:

- Сколько лет прошло! Что ты делаешь здесь?

Мать Элизабет раздраженно отвечает:

- Сколько прошло – столько и прошло! И не твое дело, что я делаю здесь! Идем, Лиза! Нам еще нужно найти эту чертову платформу!

Элизабет ничего не понимает, но послушно следует за матерью – она знает, что спорить с ней бесполезно, но вопрос, о том, кто же был тот человек, обратившийся к ее маме, мучает Элизабет, и она робко спрашивает:

- А кто это был?

Мама Элизабет на секунду останавливается, достает платок, сморкается и отвечает:

- Я училась с этим мужчиной в школе…. И хватит вопросов! Если мы опоздаем на поезд, то…. Неважно! Идем, Лиза!

Платформа и поезд найдены, Лиза сидит в вагоне и думает: «Как можно учиться с мужчиной? Обычно в школах учатся с мальчиками!»

Мысли Лизы уносят ее в сновидения, где она уже взрослая и…. Во сне Лиза представляет себя фотомоделью, актрисой, или ведущей на телевидении. Яркий сон прерывается довольно громким, но приятным мужским голосом:

- Простите, мадам, но могу я поговорить с вашей дочерью?

- Конечно, нет! Разве вы не видите, что ребенок спит! И, о чем вы хотите говорить с ней?

- Видите ли, я телевизионный продюсер, мы сейчас снимаем детский фильм, и нам очень нужна девочка, типаж которой….

- Не продолжайте! Элизабет! Проснись! Для тебя есть работа! Какое счастье, что мы оказались с вами в одном поезде!

Лиза давно проснулась, но совсем не уверена, что она хочет работать, и открывать глаза. Мать трясет ее, но Лиза упорно делает вид, что она еще не проснулась и бормочет:

- В школу мне сегодня не надо! Можно, я еще посплю? Мамочка, ну, пожалуйста!!!

Продюсер в восторге:

- Она идеально соответствует роли! Лиза, проснись! Ты - будущая звезда!

Это уже интересней, и Лиза открывает глаза.

- Быть звездой было бы неплохо!

 

Людвиг и его отец отчаянно пытаются поймать такси, но безуспешно – последнее свободное такси поймал тот странный азиат со своим отцом. Попытки сесть на автобус тоже не увенчались успехом. В отчаянии они сидят на скамейке, пока скорый поезд «Париж-Лион» везет Элизабет и ее маму навстречу судьбе маленькой Лизы. Девочка надеется стать звездой экрана, мальчик надеется, что они выберутся с вокзала. Мать девочки сосредоточенно думает – хорошо это, или плохо принять предложение солидного мужчины. Отец мальчика думает, как им выбраться с вокзала и не видит выхода.

Время от времени отец Людвига срывается с места и пытается поймать такси. В промежутках между разговорами с продюсером мать Элизабет выходит в курительную комнату и не может решить – согласиться с предложением продюсера, или нет.

Оставаться на вокзале и в неведении одинаково мучительно, и родители Людвига и Элизабет решили идти напролом – отец в драке завоевывает место в такси для себя и своего сына, а мать спрашивает продюсера, сколько заработает ее дочь.

Такси отъезжает от вокзала, а поезд приближается к Лиону. В отеле «Бельвью» Ясуши Савазаки нашел в номере отеля мини-бар. Людвиг нашел под сиденьем такси пачку денег, а Элизабет нашла в своем кармане записку с неприличным предложением, сопровождающую предложение сниматься в фильме.

 

Господин Савазаки обнаружил своего сына очень пьяным. Людвиг думал, как он распорядится деньгами, мать Элизабет думала о том, как блестяще распорядилась судьба, и как ее дочь будет великолепно смотреться на голубом экране.

 

Господин Савазаки сделал вид, что он ничего не заметил, и отнес сына на кровать в гостиную. Людвиг решил, что он оставит деньги на будущее и станет танцовщиком. Мать Элизабет выпила рюмку водки, заснула и не подозревала, что поезд уже приближался к Лиону. В тоже время ее дочь решала сложнейшую задачу – послушаться совета матери, съесть шоколадку, или не быть звездой.

 

На следующий день в антикварной лавке Лиона господин Савазаки выбирает подарок на день рождения какого-то министра. Мать Лизы в это время мучается головной болью и ищет бар, где она могла бы поправить здоровье. Ясуши рассматривает краски и кисточки в магазине рядом с баром, на котором остановился взгляд матери Лизы. Лиза идет с матерью и очень хочет попасть в магазин игрушек, но вынуждена следовать за мамой, чтобы избежать криков о плохой дочери, которая доставляет только неприятности. Несколькими часами позже Лиза должна пройти кастинг. Она не знает, что это может значить, но догадывается, что это как-то связано с неприличным предложением. Людвиг выходит на самостоятельную прогулку и проходит мимо магазина, где Ясуши рассматривает краски, мимо бара, где мама Лизы пьет утренний мартини, а Лиза ест невкусное мороженое.

 

Улицы в незнакомом городе все похожи одна на другую – магазины, дома, дома со странными вывесками, куда заходят люди с озабоченными лицами, маленькие садики во дворах и большие парки. Очень интересно рассматривать все это и людей, спешащих по своим делам, чувствовать разные запахи…. Как легко в этом заблудится! Людвиг не исключение – он понимает, что находится, неизвестно где.

 

Лизе надоедает общество матери, и она пытается увести ее из бара. Безуспешная попытка. Лиза пробует сделать голубя из салфетки, но голубь обретать крылья не хочет, и терпение девочки кончается – она плачет и бросается вон из бара. Бегом по незнакомым улицам, мимо магазинов, домов, мэрии, садиков и парков. Где найти успокоение? В парке, на скамейке, Лиза сидит две минуты, срывается и бежит. Шпили башней манят, но как забраться наверх? Девочка бежит, и через полчаса ее жизнь изменится настолько, что даже самый выдумчивый автор удивится. Дыхание сбивается, в кармане сто франков. Кафе, чашка чая и свежая выпечка. Пять минут прошло. Улица, трамвай, размышления. Еще десять минут прошло. Пешком по улицам, заполненными людьми, слезы, записка с телефоном, полученная в поезде. Сомнения. Решение. Телефон рядом, но минута разговора стоит двадцать франков, а в кармане только восемнадцать. Отчаяние. Прогулка без цели и пятнадцать минут прошли. Лизу встречает судьба.

 

В это время господин Савазаки разговаривает с господином Мерсье, мать Лизы спит на стойке бара, а отец Людвига в номере отеля. Людвиг сталкивается с Лизой и смущенно извиняется, но в этот момент на него налетает Ясуши. Конфузная ситуация и разность языков приводит детей в замешательство. Будущий дипломат Ясуши Савазаки произносит на английском, немецком и французском: Sorry, Entschuldigung, Excuse moi! Людвиг по-французски отвечает: De rien! От природы лишенная смущения Лиза задает им обоим вопрос тоже на французском: Pouvez-vous me dire – ou est l’hotel “Belleview?” Людвиг, чей французский оставляет желать лучшего, отвечает по-английски: If it is possible – repeat your question in English, please!

Универсальный английский оказался объединяющим средством, и через несколько минут дети узнали, что все они живут в отеле «Бельвью» и, где он находится, никто не имеет ни малейшего понятия.

 

Господин Савазаки закончил переговоры с господином Мерсье, вернулся в отель и обнаружил, что отправившийся за мороженым Ясуши еще не вернулся. Лимит свободного времени Ясуши исчерпан более, чем на один час. Господин Савазаки проявляет не свойственное ему беспокойство и звонит в полицию. Десятью минутами позже он предъявляет прибывшему комиссару фотографию Ясуши и описывает район возможного исчезновения мальчика. Пятью минутами позже комиссару звонит лично президент Франции и требует немедленных результатов. На поиски Ясуши брошена вся полиция Лиона, и через двадцать минут его местонахождение установлено. Также установлено, что его жизни и здоровью ничего не угрожает, и он находится в компании двух подростков. Ясуши сажают в полицейскую машину и везут в отель «Бельвью». Комиссар, разговаривавший с господином Савазаки,  пишет рапорт, в котором указывает, что похищения сына господина Савазаки не было. Также он пишет об оперативности работы лионской полиции, нашедшей мальчика в течение двадцати минут. Через десять минут господин Савазаки дает своему сыну оплеуху и звонит президенту Франции с выражением благодарности.

 

После всего происшедшего мы видим потрясенных Людвига и Лизу, стоящих на неизвестной улице и приводящих свою одежду в порядок. Лиза возмущенна и говорит по-немецки: Scheisse! Людвиг отвечает тем же. Полиция уехала, а местонахождение отеля осталось им неизвестным. Пожилой мужчина подходит к ним и спрашивает по-немецки: Kann ich sie helfen? Благовоспитанная Лиза отвечает по-французски: Si possible. Мужчина продолжает разговор на немецком, который понимают оба:

- Я так понимаю, вы заблудились?

Людвиг и Лиза отвечают одновременно:

- Еще как!

Пожилой мужчина:

- Позвольте представиться – Ингмар Бернье. А как зовут вас?

Дети представились и… Ингмар увлек их за собой и они, войдя в старинный дом, очутились в комнате с темными стенами и маленьким столом, на котором, как по мановению волшебной палочки, оказались чашки со свежезаваренным чаем и пирожными.

- Угощайтесь, а я покину вас на несколько минут.

Пожилой мужчина исчезает, а беспокойство появляется.

- Может быть, уйдем, пока не поздно?

- А мне он кажется безобидным.

- Вам, девочкам, все кажется безобидным!

Ничего плохого с детьми не происходит и, после чая, пожилой джентльмен ведет их по шаткой деревянной лестнице на второй этаж, где они попадают в залу с зеркалами, развешанными по всем стенам.

- Я рад бы проводить вас до отеля, но сейчас у меня урок.

- Урок чего? – Людвиг предполагает ответ, но все равно задет вопрос.

- Урок танцев. У меня здесь маленькая студия хореографии. Вы останетесь посмотреть на занятия? Это недолго – всего лишь час, а после этого я отведу вас в отель.

Пожилой мужчина выглядит настолько благожелательным, что Людвиг и Лиза молча кивают.

- Если вы захотите, то можете присоединиться к группе, только снимите обувь.

Улыбка старого джентльмена настолько загадочна, что подкупает детей полностью. Комнату заполняют мальчики и девочки. Звучит музыка, и они начинают выполнять различные упражнения. Людвиг и Лиза чувствуют скуку и, сняв ботинки, пытаются подражать танцующим. Пожилой мужчина подходит к ним и помогает выполнять движения. После занятия он очень серьезен:

- Хотя для вашего возраста заниматься балетом уже поздно, но у вас несомненный талант. Если вы захотите заниматься великим искусством танца, то приходите ко мне. Сейчас я провожу вас до отеля. По-настоящему меня зовут Сергей, я русский, а Ингмар Бернье мой псевдоним. Надумаете придти ко мне, спросите портье, где найти Сергея-танцовщика. Ваши родители, наверное, уже беспокоятся – самое время успокоить их.

 

Клаус встречает своего сына молча. Лизу никто не встречает, и она находит свою мать спящей.

 

- Где ты был, Людвиг?

- В танцевальной студии.

- Завтра мы посмотрим эту студию, и если ты захочешь заниматься танцами, то я ничего не имею против, а сейчас идем ужинать.

- Папа, прости, что я задержался…

- Тот мужчина, который привел вас – руководитель студии?

- Да.

- Я вижу, что ты говоришь правду, потому что он великий Сергей Лифарев. Много лет назад он был звездой первой величины. Он предложил тебе учиться?

- Да.

- Невероятно! Ты давно вышел из возраста, когда начинают заниматься балетом!

- Он сказал тоже самое, но…

- Не продолжай – я понял. Если ты этого хочешь, то будешь учиться у него. Мы пробудем здесь полгода, если у тебя будут успехи, то ты останешься здесь.

- Я понял, папа.

 

- Мама, проснись! – усилия Лизы тщетны: Бритта Баумгартнер спит сном Марии Магдалины и видит сияющую дорогу, ангела, который манит ее, и просыпаться решительно не желает. Громкий взрыв за окном прерывает ее сон.

- Который час? Уже утро?

- Нет. Я хочу тебе сказать…

- Не сейчас, Лиза! У меня болит голова!

- Но…

- Неужели ты не видишь, когда матери плохо?!!!

- Я только хотела сказать, что хочу заниматься танцами.

- А на какие деньги? Ты думаешь, что твоя мать так богата, чтобы ты могла попусту развлекаться?

- Я буду сниматься в фильме и заработаю деньги на танцы. – Лиза старается не думать о том предложении в записке, но иного выхода у нее нет.

- Как хочешь, но я не потрачу ни единого цента! Если сможешь, то оплачивай свою дурь самостоятельно!

 

Взрыв, заставивший мать Лизы проснуться, не слышен Клаусу и Людвигу – они находятся в ресторане с другой стороны отеля - Лиза и Бритта Баумгартнер увлеченно ругаются на тему траты денег, охрана господина Савазаки проводит экстренную эвакуацию.

 

В номере господина Савазаки происходит последний день Помпеи – охранники переживают инфаркт в коридоре, Ясуши пытается закончить принятие душа, как можно скорее, господин Савазаки кладет какие-то бумаги в «ящик для секретных документов» Ясуши. Из-за двери слышен вопль охранников:

- Быстрее, господин Савазаки! Вам нельзя здесь оставаться!

Срочно эвакуированный господин Савазаки вместе с Ясуши покидают отель на бронированной машине.

Парк. Вертолет. Париж. Аэропорт Орли. Три часа спустя.

- Ваша машина, господин Савазаки, взорвана, и вам следует немедленно покинуть страну! Но перед этим вам необходимо пройти полный осмотр вещей.

- Вы знаете, что я обладаю полной неприкосновенностью?

- Мы осведомлены об этом, но в вашем багаже могут оказаться взрывные устройства.

- Я требую, чтобы осмотр произвели представители моей страны!

- На это нет времени! Ваш багаж, господин Савазаки!

Господин Савазаки бледнеет, но открывает чемодан.

- Что в этом ящике?

- Этот вопрос не ко мне – это ящик моего сына.

- Как интересно: «Ящик для секретных документов»! Здесь вполне может оказаться бомба!

Лицо господина Савазаки приобретает оттенок рисовой бумаги высшего качества.

- Здесь только рисунки, краски и …

Господин Савазаки розовеет и гневно кричит почему-то на французском:

- Негодяй! Мерзавец! Как ты посмел после моего запрета рисовать?!!!

- Не волнуйтесь, господин Савазаки! Не нужно наказывать мальчика – рисовать не преступно!

- Я сам разберусь со своим сыном. Вы закончили осмотр?

- Да. Сейчас вас доставят на самолет.

Лицо господина Савазаки обретает надменно-ожидающий вид, Ясуши ожидает наказания.

 

На следующий день после съемок фильма Лиза в слезах идет на первую репетицию в танцевальной студии, Людвиг спешит туда же, Ясуши открывает ящик для секретных документов и ожидает возвращения отца.

 

В студии Лизу и Людвига встречает Сергей:

- Я рад, что вы пришли. Проходите на второй этаж и переодевайтесь.

- Здравствуйте, Сергей.

- Называйте меня, пожалуйста, Ингмар.

- Хорошо, Ингмар.

Поднимаясь по лестнице, Людвиг спрашивает Лизу:

- Почему у тебя красные глаза?

- Свет на съемочной площадке был очень яркий. Нам нужно переодеться, и о съемках я говорить не хочу.

 

- Часто говорят, что начинать заниматься балетом в вашем возрасте бесполезно, но это не так! Я хочу, чтобы вы поняли – упорный труд приносит плоды в любом возрасте. Вам будет больно, но ничего невозможного нет. Если вы готовы терпеть боль и ежедневно работать, то я обещаю – никто из вас не останется без работы, а сейчас мы начинаем разминку.

 

После репетиции тела Лизы и Людвига корчатся от усталости и боли, но эта боль сущий пустяк по сравнению со страданиями Ясуши, обнаружившего, что картины в его ящике для секретных документов сложены не по порядку, и ожидающего наказания от только что вернувшегося господина Савазаки. Однако ожидания Ясуши сменяются невероятным удивлением.

- Вчера у нас был трудный день, и я думаю, что сегодня и завтра ты можешь отдохнуть. Я должен работать и не могу провести время с тобой, но ты распоряжаешься своим временем, как заблагорассудится.

- Я могу съездить к Фудзи?

- Куда хочешь – сегодня и завтра. Послезавтра ты возвращаешься в школу, и не смей приносить плохие отметки и позорить имя Савазаки!

Сумма, выданная господином Савазаки на мороженное, превосходит стоимость фургона мороженного.

- Иди!

- Да, отец.

 

Вернувшись в отель, Людвиг находит своего отца спящим в кресле. Через несколько часов Людвиг понимает, что отец уже не проснется.

 

Вернувшись в отель, Лиза встречает свою мать, которая требует полного отчета о заработках и тратах. Отводя в сторону глаза, Лиза отдает матери три тысячи франков.

- Великолепное начало! У тебя будет блестящее будущее! – Бритта целует дочь и не замечает, как слезы текут по щекам девочки.

- Это нужно отметить – мы пойдем в самый лучший ресторан!

- Я устала и хочу спать.

- Ну и оставайся в номере, а я пойду в ресторан!

 

Прибывший врач устанавливает, что смерть отца Людвига произошла от инфаркта приблизительно десять часов назад. Администрация отеля интересуется родственниками Людвига и выясняет, что таковых не имеется. Ему задают вопрос:

- А ты знаешь кого-нибудь в Лионе?

- Сергея-танцовщика.

Через полчаса приезжает Сергей и забирает Людвига со словами:

- Пусть поживет у меня несколько дней, а если не найдется никаких родственников, то я его усыновлю.

Комиссар полиции не возражает, и Людвиг уезжает с Сергеем.

 

Месяц спустя.

 

Людвиг и Лиза выходят из зала для занятий. Зеркала отражают прямую спину Лизы и слегка сгорбленную спину Людвига.

- Прогуляемся немного? Ты выглядишь мрачно.

- Если Сергей позволит.

Сергей Лифарев появляется перед ними.

- Если ты хочешь прогуляться, то иди. Ты свободен, мой мальчик.

- Спасибо, Сергей. – Людвиг улыбается, как человек перед виселицей.

 

Парк. Мальчик, почти уже юноша, и девочка, почти уже девушка. Бутылка вина. Сигареты. Взгляды в разные стороны.

 

- Что происходит, Людвиг? Ты прожил с Сергеем месяц, и я не видела тебя расстроенным. Ты смеялся…

- А ты плакала! Теперь ты улыбаешься!

- Он?!!!

- Я не хочу говорить об этом. Он хороший человек. Учит меня языкам, показывает хорошие фильмы и дает слушать хорошую музыку. Я учусь, а за это надо платить. Как твои съемки?

- Я чувствую себя лучше, но не хочу об этом говорить.

- Давай пойдем в «Домино» сегодня вечером!

- Не могу. Должен тренировать растяжки и прыжки. Может быть завтра?

 

Они отводят глаза в разные стороны.

 

- Завтра у меня съемки. Я должна заплатить за обучение и дать деньги матери. Она…

- Лиза, ничего не говори! Мы увидимся на занятиях!

 

Робкий поцелуй.

 

Темный вечер. Зеркальный зал и бесконечные упражнения. Затхлая квартира, пьяная женщина и ее дочь, повторяющая балетные упражнения в прихожей перед зеркалом.

 

Токио. Вечер. Огни реклам светят прямо в окно, и Ясуши задергивает шторы. Музыка с улицы оглушает, и он вставляет в уши вату. На следующий день его ждет экзамен по начертанию, и он готовится к нему. Открывает «ящик для секретных документов» и начинает старательно вычерчивать по всем правилам геометрии «Мост в Эдо» Хокусая. Мост получается правильным с точки зрения архитектуры, но совершенно отвратительным по отношению к канонам японской живописи. Ясуши в гневе разрывает рисунок, но с удовлетворением понимает, что экзамен он сдаст без проблем.

 

В поезде «Токио-Киото» едет господин Савазаки.

 

В самолете рейсом «Париж-Нью-Йорк» летит Бритта Баумгартнер.

 

В Лионе автобусом номер «24» едут Людвиг и Лиза.

 

 

 

 

История пятая

 

Пять лет спустя. Лион. Камерный театр. Вечер после представления.

 

- Ты танцевал великолепно!

- Ты тоже.

- Что ты теперь думаешь делать?

- Я получил предложение работать в Мюнхене, и Сергей тоже хочет, чтобы я…

- Вы по-прежнему вместе?

- Я люблю тебя и не хочу говорить об этом. Что ты собираешься делать? Будешь сниматься в кино?

- Я не хочу говорить об этом, но я решила, что я накопила достаточно денег и буду учиться в Париже. Еще, я хочу сняться в настоящем фильме.

- А ты снималась не в настоящих фильмах?

- Мы договорились не говорить об этом! Я хочу быть настоящей актрисой, и я буду играть в НАСТОЯЩИХ ФИЛЬМАХ!!!

 

Двенадцать часов спустя. Поезд «Лион-Париж». В креслах скоростного поезда рядом молодая девушка и пожилая дама.

 

- В Париж едете к родственникам, или работать?

- Учиться.

- Вы не очень разговорчивы!

- Вы хотите разговоров?!!! Пожалуйста! В пятнадцать лет я стала сниматься в порнофильмах, заработала денег и теперь собираюсь учиться в Сорбонне!

- Деточка, меня совершенно не волнует, где вы снимались – но зачем вы хотите учиться?

- Я хочу стать переводчицей.

- С какого языка?

- С многих!

- Деточка, меня зовут Марсия.  Когда вы будете поступать в наш университет, вы все равно попадете ко мне. Sprechen Sie Duetsch?

- Ja.

- Do you speak English?

- Yes.

- Деточка, я не вижу никаких проблем для вашего обучения. Где вы собираетесь остановится в Париже?

- Я еще не знаю.

- Вы можете остановиться у меня.

- Вы очень любезны, но…

- Никаких «НО»! Думаю, что я смогу найти для вас работу получше, чем сниматься с престарелыми мужчинами на любительскую камеру. Мой приятель Робер с удовольствием возьмет вас на работу в свою переводческую контору. Но, почему вы бежите из Лиона?

- Это долгая история. В силу обстоятельств любительских фильмов я не могу выступать в качестве балерины…

- Балерины?!!!

- Я занималась в студии Сергея Лифарева.

- О! Сережа! Вы должны быть первоклассной танцовщицей!

- Вы с ним знакомы?

- Когда-то была. К делу – я возьму вас без экзаменов, мой друг Робер возьмет вас на работу в свою переводческую контору, а ночью вы можете зарабатывать танцами у Лелюша.

- Вы работаете в Сорбонне?

- И там тоже. Вы согласны, деточка?

- Как я могу отказаться!!!

 

16.39. Поезд «Лион-Мюнхен». Купе номер 5. В купе Людвиг и Сергей.

- Я думаю, что никогда не смогу быть с женщиной.

- Почему ты так думаешь?

- Ну…

- Это совершенно неважно – главное любовь.

- Как я смогу?

- Кто тебе сказал, что любить - это обязательно находиться вместе в койке? Ты любишь Лизу?

- Не знаю.

- Все как обычно! Ты говорил ей о своей любви?

- Нет! Потому что…

- «Потому что» стареет и скоро умрет, а ты должен жить!

- Я не могу, потому, что я люблю это «потому что».

- Людвиг, ты должен сделать выбор – или ты останешься на всю жизнь с «потому что», или ты сделаешь предложение Лизе!

- Я не могу оставить тебя! Ты сам учил, что танец съедает душу – ты съел мою душу! Ты дал мне все, что я знаю, все, что я умею, все, что я чувствую! Что с тобой?!!!

- Мне плохо, Людвиг. Достань таблетки из чемодана!

 

08.34. Поезд «Токио-Киото». Ясуши карандашом пытается запечатлеть то, что со скоростью ветра мелькает за окном. Он думает о предстоящей жизни, о несостоявшейся мечте быть художником, о своих братьях и о том… О том, как он ненавидит их! Штрих. Зачем ты покинула меня, мать? Штрих. Отец, ты делаешь подачки и толкаешь меня в свою жизнь! Штрих. Старший брат – ты станешь главой клана и будешь диктовать мне свои условия! Штрих. Средний брат – ты ненавидишь меня. Хотелось бы мне знать – почему. Штрих. Младший брат – я не понимаю тебя.

За окном проносятся пейзажи, дождь покрывает каплями стекло окна. Ясуши думает  и рисует. Он вспоминает мальчика и девочку, которых он видел пять лет назад. Он думает о том, как сложилась их судьба. Он желает им счастья и засыпает.

 

История шестая

 

Восемь лет спустя.

 

Самолет «Осло-Париж». В кресле у окна сидит Людвиг, рядом с ним молодая журналистка.

- Простите, я видела ваше выступление вчера – вы лучший танцовщик века! Могу я взять у вас маленькое интервью?

- Делать все равно нечего, так что я полностью в вашем распоряжении.

- Вы начали танцевать так поздно и добились потрясающего успеха. В чем секрет?

Грустная усмешка.

- Мы заблудились.

- Мы?

- Да. Я и моя подруга Элизабет.

- Мы заблудились и попали в студию Сергея Лифарева, который стал моим приемным отцом.

- Я слышала об этом, но никогда не могла подумать, что у вас есть подруга!

- Если вы намерены говорить о тех вещах, которые интересуют желтую прессу, то наш разговор окончен!

- Ни в коем случае! Простите, пожалуйста! Если вас не затруднит – расскажите немного о вашей подруге. Как сложилась ее судьба? Если я правильно поняла, то вы учились вместе, вы стали великим танцовщиком, звездой первой величины, а…

- Я понял ваш вопрос. О жизни Элизабет Баумгартнер вы можете прочитать в любом книжном магазине. Вам ведь знакомы ее романы, не так ли? Попробуйте взять у нее интервью сами, а я не намерен продолжать беседу. Девушка, на борту этой птички найдется другое место?!!! Я желаю остаться один и, если хоть один репортер, или журналист приблизиться ко мне, я подам в суд на вашу компанию!

Другое место находится незамедлительно, и Людвиг успокаивает нервы бокалом красного вина.

 

Двадцатью минутами позже. Самолет «Хельсинки-Париж».

- Ваш кофе, господин Савазаки.

- Благодарю вас.

- Простите, но вы не будете возражать, если место рядом с вами займет Теренс Оливье?

- Возражать я не буду, но что произошло?

- Рядом с ним оказался журналист.

- Проводите его сюда и принесите два бокала «Бордо».

- Да, господин Савазаки.

Через две минуты.

- Рад познакомиться с вами, господин Оливье. Я большой поклонник вашего таланта.

- Очень признателен вам, господин Савазаки! Вы не представляете…

- Ни слова больше. Зовите меня Ясуши и выпейте бокал «Бордо».

- Вы осведомлены о моих вкусах?

- Я видел, как вы заказывали это вино в Лас-Вегасе. Могу я спросить, что вы намереваетесь делать в Париже? Насколько я знаю, у вас послезавтра начинаются съемки в Манчестере.

- Я договорился встретиться с моим другом. У нас настолько напряженная жизнь, что встречаться мы можем только по дороге.

- Вы представляете – я тоже лечу, чтобы встретиться с другом. Мы познакомились много лет назад и случайно встретились, когда он выступал в Токио в прошлом месяце. Мы договорились встретиться с ним и нашей общей знакомой в Париже.

- Прошу простить меня за любопытство, но ваших знакомых зовут Людвиг и Элизабет?

- Как вы это узнали?

- Догадался. Людвиг выступал в Токио в прошлом месяце, а сейчас будет выступать в Париже. Сольных танцовщиков не так много в мире.

- Как удачно, что у нас общие друзья. Если вас не затруднит, то расскажите мне о них. В общей сложности я не видел их тринадцать лет и почти ничего не знаю.

- Много я рассказать не могу, потому что сам не знаю. Лиза снялась в двух фильмах Раделини и написала четыре романа, сейчас она владеет переводческой конторой в центре Парижа и пишет пятый роман. Про Людвига я могу сказать лишь, что он все время в гастролях и мечтает купить дом на Бали.

 

Пятью часами позже. Париж. Такси. Пробка. В такси Лиза достает сигарету и нервно ищет зажигалку.

- Простите, но у вас найдется огонь для бедной девушки, застрявшей в пробке?

- Конечно, мадемуазель. Для Элизабет Баумгартнер найдется огонь в любом такси.

- Проклятье!

- Не обижайтесь на меня, пожалуйста! Я посмотрел все фильмы с вашим участием, а моя жена прочитала все ваши романы – чтобы ни было в начале, это не мешает вам быть одной из величайших сеньор этой страны!

- Вы итальянец?

- Корсиканец! Я приехал сюда нищим мальчишкой двадцать лет назад и до сих пор влюблен в этот город и в вас!

- Сколько я вам должна? Я хочу выйти сейчас же!

- Ни одного сантима. Поверьте, я не имел ни одной дурной мысли. Если бы вы знали, кто сидел рядом со мной в этой машине! Я влюблен в вас, но это любовь шофера такси. Вы знаете, что это такое?

- До сих пор не встречалась. Рассказывайте! Скрасьте мое нетерпение!

- Я расскажу вам не об известных людях, а об улицах. Рано утром я завожу машину и вижу почтальона, несущего газеты и письма и всегда думаю, что они похожи на моих пассажиров.

- Почтальоны?

- Нет, письма. Почтальоны, как водители такси, несут то, что они не знают и никогда не увидят. Иногда письмо разрывается, и почтальон может ближе познакомиться с жизнью, которую он несет. Жизнь водителя такси похожа – иногда пассажир разговорится и это похоже на случайно порвавшееся письмо. Я вижу молочника, развозящего на велосипеде бутылки с молоком, и думаю о коровах, у которых отняли их молоко. Я выезжаю и вижу молодых девушек, которых предыдущим вечером видел на Пляс Пигаль, или в Булонском лесу. Они бредут домой, иногда садятся в мое такси. Они выглядят усталыми, счастливыми, заплаканными.

- Я тоже выглядела, как они.

- Я знаю, но вы можете не беспокоиться – таксист имеет посвящение, как священник. Тайна исповеди умрет вместе с ним.

- Не очень я верю в это.

- Это не имеет значения. Я говорил об улицах. Улицы бывают узкими и широкими, люди бывают молчаливыми и разговорчивыми. Улицы бывают с односторонним движением и с двухсторонним. Люди тоже: какие-то односторонние – они могут, или говорить, или слушать, какие-то двухсторонние – и говорят и слушают.

- А у вас какое движение?

- Мы следуем маршруту пассажира. Какое нетерпение мучает вас?

- В эту минуту движение только в одну сторону. Продолжайте рассказ об улицах, и я упомяну вас в моем романе.

- С удовольствием. В разное время года разные люди пользуются услугами моего авто. Зимой молоденькие секретарши спешат от своих любовников на работу, весной молодые люди с цветами спешат к объектам их желаний, летом пожилые месье вывозят свои семьи на дачи и забирают обратно, осенью все смешиваются – секретарши, бизнесмены, молодые люди без цветов, заплаканные барышни, пожилые месье и калейдоскоп бесконечен…

- Простите, как вас зовут?

- Таксист, мадемуазель Лиза. Расскажете о своем нетерпении?

- Если как священнику…Сейчас я собираюсь встретить старого друга и человека, которого я не видела тринадцать лет. Людвиг, так зовут моего друга, любит меня, но…

- Прошу вас, не стесняйтесь – все сказанное в этой кабине останется здесь и в моей голове, и дальше это будет встречено пограничным контролем этики таксиста.

- Мы учились вместе, у него умер отец и он… Наш учитель усыновил его.

- Понимаю. Кстати, пробка рассосалась, и мы можем двигаться дальше.

- Прекрасно. Так вот, его приемный отец… Впрочем, это не важно! После окончания курса наши пути разошлись. Людвиг – звезда и гастролирует по миру, встречаясь со своим бесконечным…. Это тоже не важно! Другого человека я почти не знаю, кроме того, что он дипломат, прекрасный художник и… Сколько я вам должна?

- Ничего, госпожа Баумгартнер. Надеюсь, вы приятно провели время в автомобиле нашей компании. Буду рад увидеть вас вновь.

 

Аэропорт Орли. Самолет из Осло приземлился вовремя. Самолет из Хельсинки задерживается.

 

История седьмая

 

Четыре года спустя.

 

Аэропорты, вокзалы и автобусные станции не похожи друг на друга, у них разная архитектура и разное местоположение, но есть вещи, которые объединяют их: воздух, который невозможно спутать с чем-либо другим, очереди у билетных касс, буфеты с горячим кофе и свежими, или несвежими бутербродами, пивом, коньяком и водкой, спешащие люди, которые останавливаются у газетных киосков, чтобы купить чтиво в дорогу. Слово «чтиво»? Есть серьезные газеты, которые читают утром за чашечкой кофе, есть книги великих писателей, есть учебники и есть чтиво, которое покупают, чтобы скоротать время в пути. Молодой человек в аэропорту Лос-Анджелеса останавливается у газетного киоска с целью купить именно чтиво.

- Чем могу вам помочь?

- Что-нибудь почитать.

- Pulp fiction, или газеты? Возьмите свежий номер «Нью-Йорк Таймс», хотя, если вам долго лететь, то рекомендую «Максим».

- Я лечу в Лондон.

- Тогда возьмите последний роман Стивена Голдшоу – пятнадцать часов увлекательного чтива вам гарантированы!

- Благодарю вас. Есть ли у вас европейские газеты?

Интерес в глазах киоскера гаснет.

- Какие интересуют вас?

- «Монд», пожалуйста, и «Зюд Дейтче Цайтунг».

- Двадцать долларов.

 

Двадцать три минуты спустя молодой человек сидит в салоне воздушного лайнера и смотрит на передовицу «Монд»:

«ПОКУШЕНИЕ НА ПРЕЗИДЕНТА!!! НОВЫЙ РЕКОРД ЛЕ БЕНА!!!

Новости кино смотрите на последней странице! ПОДРОБНОСТИ ЖИЗНИ САМОЙ ИЗВЕСТНОЙ ЗВЕЗДЫ КИНО ЭЛИЗАБЕТ БАУМГАРТНЕР!!!»

 

Молодого человека интересует последняя страница, и он читает:

«Дыхание вечности» - последний фильм с участием Элизабет Баумгартнер. Кто мог предположить, что в прошлом она была порнодивой?! Сейчас она одна из самых высокооплачиваемых звезд нашего кино, и ее последний фильм доказывает, что она умеет не только раздвигать ноги, но и играть на уровне лучших актрис нашего века. Ее партнером по фильму является Стив Мартин, чья игра показывает все, на что способно американское кино. В прокат фильм выйдет только в следующем месяце, но уже сейчас заявок на премьеру больше, чем мест во всех кинотеатрах страны! В небольшом интервью госпожа Баумгартнер сказала:

- Мне безразлично, как для вас пахнет мое старое белье. Если я играю в фильме, то, уверяю вас, мои трусики и лифчик вполне свежие и новые.

Госпожа Баумгартнер не раз шокировала публику, но в этот раз ей грозит судебное преследование за высказывание в адрес репортера «Сан»: «Убирайся, грязный падальщик!». Мы все следим за ее карьерой…»

 

- Простите, вы интересуетесь карьерой Лизы Баумгартнер?

- Не так, чтобы сильно, но надо же что-то читать в дороге.

- Вам нравятся эти гадости?

- Нет. Она мне нравится, как актриса. Все остальное меня не интересует.

- Хотите, я вам расскажу про Лизу? Какое-то время мы плотно общались.

- Если вас не затруднит. Читать «Монд» менее приятно, чем слушать хорошего собеседника.

- Извольте. Мы познакомились, когда мне было пятнадцать, и я занимался в студии Сергея Лифарева в Лионе. Однажды в студию пришли Лиза и Людвиг.

- Вы имеете в виду ЛЮДВИГА КРЫЛАТОГО?!!!

- Его. Они пришли вместе, и удивительно, что Лиза не стала балериной. Она занималась, как умалишенная. Падала, вставала, стонала и танцевала. Когда я закончил курс, наши пути разошлись, но я всегда следил за ее карьерой. Я не буду говорить, что гадости, которые пишут про Лизу, неправда, но это ничего не меняет. Однажды она танцевала в парке под полной луной, и ничего прекрасней я не видел. Ее романы…

- Я не знал, что она пишет романы.

- Сначала она писала под своей фамилией, потом под псевдонимом Келлер, чтобы избежать всей той грязи…

- Значит, это правда?

- Вы никогда не крали яиц из птичьих гнезд? Не разбивали окна? Не крали булочку в кондитерской?!!!

- Довольно. Я понял вас. Простите меня и расскажите еще о Лизе.

- Я прощаю вас. Дайте мне пенни, или цент.

- Зачем?

- Лиза всегда говорила, что прощение должно быть оплачено.

Молодой человек дает своему собеседнику доллар. Между ними завязывается маленькая перепалка, и в финале молодой человек извлекает цент из подкладки своей куртки и отдает его своему собеседнику.

- После занятий Лиза всегда шла к мороженщику и покупала трубочку с «крем-брюле» несмотря на то, что Сергей запрещал есть после занятий. Они были неразлучны – Людвиг и Лиза. Я никогда не видел, чтобы они приходили порознь. Людвиг был партнером Лизы в выпускном «Лебедином озере». Еще Лиза любит миндаль в шоколаде, и старые пластинки, и «Шабли» с рыбой по-провансальски…

- Вы так хорошо знаете ее жизнь! Откуда?

- Я был ее мужем. Но мы оказались слишком разными, чтобы жить вместе. Не читайте гадости, которые пишут про Лизу – она выше этого!

Спутник молодого человека засыпает, а его собеседник представляет, как маленькая Лиза выходит из студии и покупает мороженное, как она идет по улице и мечтает о роли в большом кино. Внезапно ему становится полностью понятным рассказ его спящего собеседника, и возникает желание узнать больше…. Чувство такта не позволяет ему разбудить соседа и расспросить, что было дальше. Молодой человек с «Монд» в руках засыпает тоже и видит Лизу, которая танцует под «Голубой Дунай» в парке.

 

В то же время. Сообщение на автоответчике в квартире Людвига:

«Я не могу больше ждать, когда ты позвонишь. Я уезжаю в 17.25 в Марсель. Если ты хочешь быть со мной, то твое место во втором вагоне в третьем купе. Прощай, или, до свидания, засранец!»

 

Вагон штутгартского метро.

- Вы едете в аэропорт?

- С чего вы это взяли?

- С таким чемоданом можно ехать только в аэропорт. Кстати, я большой поклонник вашего таланта. Позвольте представиться – Ясуши Савазаки.

- Scheisse!!! Ясуши, ты забыл наше знакомство?!!!

- Прошу прощения, но я подумал, что ты мог забыть наше. Как твои дела?

- Дела идут, контора танцует.

- А Лиза….?

- Лиза разводится с очередным мужем, и… Что ты делаешь в метро?!!!

- Пытаюсь получить удовольствие от обычной жизни и тоже направляюсь в аэропорт. Что дальше о тебе и Лизе?

- Мы в похожем положении – я пытаюсь расстаться с любовником, а она с мужем. У нас это не очень хорошо получается.

- А вы никогда не думали, что у вас может получиться что-то вместе?

- А у тебя никогда не возникала такая мысль в отношении Лизы?

- Ты ведь знаешь, что она не могла возникнуть – мне этого никогда не простят! Если человек не спит с женщиной после двадцатого свидания, то он автоматически переходит в разряд друзей, и любые попытки изменить это положение рассматриваются, как предательство.

 

За двадцать минут до этого разговора.

 

- Ясуши! Ты женишься на мне?

- Прости, Ева, я никогда не смогу этого сделать!

- Но почему?

Заплаканное лицо девушки, сосредоточенно лицо Ясуши. Дверь, пальто на плечах, лестница, входная дверь, которая больно бьет Ясуши по лицу. Улица. Такси и вокзал. «Монд»: «…- Мне безразлично, как для вас пахнет мое старое белье. Если я играю в фильме, то, уверяю вас, мои трусики и лифчик вполне свежие и новые.»

 

Через два часа. Самолет «Лондон – Москва».

 

Стюардесса разносит напитки в салоне лайнера и роняет бокал красного вина на платье задумчивой леди, которая читает “Moscow News”.

- Простите меня, мадам! Я…

- Ничего не говорите – я тоже много чего роняла, и не всегда удачно. Где я могу привести себя в порядок?

- Вы Элизабет Баумгартнер? Я видела ваш последний фильм и мне очень неловко, что…

- Очень неловко сидеть с мокрой юбкой!

- О, простите! Следуйте за мной!

 

В небольшой кабинке стюардесса пытается высушить утюгом выстиранную юбку Лизы. Клубы выкуренных трех сигарет смешиваются с паром, идущим от утюга.

- Вы замужем?

- Вы меня спрашиваете, миссис Баумгартнер?

- Не миссис, а уже мисс.

- Простите, я не знала…

- Это мелочи! Но, я задала вам вопрос!

- Нет, мисс.

- А я была замужем уже три раза, и все три неудачно. Мой первый муж был так увлечен порнофильмами с моим участием, что хотел видеть это каждый день. Еще, он оставлял грязную одежду по всей квартире, и что-то писал, сидя перед окном в одних трусах. Ужасно расстроился, когда вышел мой первый роман, запил, исчез, а потом его нашли мертвым около какого-то моста. Второй муж был моим партнером по фильму «Убегающие мечты»…

- Патрик Бельсон?!!!

- Он самый. Самый большой ублюдок, которого я встречала за свою жизнь! Он хотел только, чтобы им восхищались, а когда он считал, что им недостаточно восхищаются, то пускал в ход кулаки. Мы расстались через два месяца совместной жизни.

- А третий муж?

- Сильно подозреваю, что сейчас он где-то в Бразилии, или Чили, или еще в какой-нибудь дыре наслаждается покоем виллы у моря в обществе красотки, или красоток. Он был замечательным мужчиной, но проворовался и убежал, оставив мне расспросы полиции и некоторые долги.

- Неужели все мужчины сволочи?!!!

- Я не утверждала ничего подобного, но теперь предпочитаю быть одна. Моя юбка высохла?

- Да, мисси…, простите, мисс. От имени нашей авиакомпании приношу свои извинения за столь досадную оплошность…

- Будет тебе, девочка! Возьми за старание.

- Нет, что вы, я не могу! Меня уволят!

- Пусть только попробуют! У громкого имени и денег есть свои преимущества – если это случится, то вот мой телефон. Позвоните, и я уволю их сама – у меня достаточно акций этой компании, чтобы сделать это.

- Вы так добры…

- Перестань, и принеси мне то, что ты вылила на мою юбку.

 

Через сорок минут. Самолет «Штутгарт – Рим».

 

В салоне первого класса Ясуши Савазаки читает “La Stampa”:

«…выступления Людвига Бергхольца, прозванного Крылатым, неизменно собирают огромное количество людей. Однако, в последнее время муссируются слухи о его неординарной ориентации…»

- Леди!

- Что вам угодно?

- У вас есть другие газеты?

- “The Sun”, если угодно.

- Спасибо. Принесите бокал «Шабли», пожалуйста.

 

Через две минуты. Самолет «Штутгарт – Цюрих».

 

В салоне первого класса.

- Фройляйн, принесите “The Times”.

- Одну секунду, господин Людвиг! Могу я попросить у вас автограф?

- Я распишусь на вашем переднике, но принесите мне газету – я умираю со скуки!

 

“The Times”:

«…Ясуши Савазаки назначен новым послом Японии в Италии. Тридцатидвухлетний японский дипломат уже обрел славу не только политика, но и великолепного художника. По слухам, его картину приобрел сам Папа. Надеемся, что новый посол будет не только представлять интересы Японии, но и рисовать красоты Италии…»

 

 

История восьмая

 

Прошло семь лет.

 

В поезде «Мюнхен - Амстердам» неизвестная женщина находит забытый экземпляр последнего романа Элизабет Баумгартнер «Вечность». Она открывает роман посередине и читает:

«… Вечность? Я полагаю с полной уверенностью, что это НОЛЬ! Русский писатель Хармс однажды спросил, что остается после того, как кусочек сладкого теста, испеченного в виде кольца, и называемого «бублик» съеден. Он сам ответил на свой вопрос: после того, как «бублик» съели, остается дырка от «бублика». Вечность – это дырка от «бублика». Вечность – ничто и, в то же время, это сигарета, которую я курю сейчас, и газета, которую я читала вчера, и кофе, который я выпью завтра утром. Ты спрашиваешь – зачем я говорю о вечности? Я наслаждаюсь близостью с тобой – это вечность. Я знаю, что старею и то, что однажды ты покинешь меня – это вечность. Все, что про меня говорили – это вечность. Картина великого художника и плевок равнозначны, потому что это - вечность. Возьми мой волос – это вечность! И налей мне виски…»

 

В самолете «Мюнхен – Петербург» молодой человек находит забытую тетрадку с записями на немецком. Он открывает ее посередине:

«…танец съел мою душу и выпил мое тело. Я не знаю уже, кто управляет – я танцем, или танец мной. Я чувствую, что Смерть ходит за мной по пятам, смотрит на мои репетиции и подбирает мне тапочки. Я не сдамся, и буду жить на сцене до последнего!

На последней репетиции мой дублер сломал ногу, но я знаю, что это Смерть ошиблась.

Неважно.

Предлагают танцевать «Фауста». Проклятье!!!

Где найти мне место? Я потерялся тогда, когда мы попали к Сергею. Почему я не послушал его и не… Я никогда не буду об этом говорить и даже писать! Жить, творить, танцевать!!! Как бы я хотел знать, где она?!!! А о предложении «Метрополитен» стоит подумать.

NB!!! Купить коньяк на Рождество!....»

 

Монтажная студия крупного итальянского телеканала.

- Анджело, завтра посол Японии покидает Италию – его назначили послом в Чехии. Надо сделать материал для утренних новостей.

- Опять копаться в архиве?!!!

- Кому, как не тебе, делать этот материал – ты его единственный приятель здесь!

- Ты думаешь, что мне от этого легче жить?

- Сделай склейку из старых интервью. Попробуй встретиться с ним.

 

Из интервью с Ясуши Савазаки семилетней давности:

«…Нравиться ли вам работать в Италии?

- Я очарован итальянской культурой и итальянским народом.

- Что вам нравиться больше всего в итальянской кухне?

- Для человека моей культуры больше всего подходят спагетти с неаполитанской пастой…»

 

Из интервью с Ясуши шестилетней давности:

«…Я слышал, что вы открыли на свои собственные деньги школу карате и даже сами даете уроки.

- Это правда, и я получаю от этого огромное удовольствие.

- Вы хотели бы открыть курсы японского языка?

- Это входит в мои планы, но сейчас для этого нет возможностей.

- Выставка ваших картин потрясла всю Италию. Какие ощущения вы испытываете по этому поводу?

- Для меня и всей Японии огромная честь потрясти страну Микеланджело и Леонардо да Винчи.» 

 

Из интервью с Ясуши пятилетней давности:

«…Все говорят о вашей дружбе с Элизабет Баумгартнер и Людвигом Крылатым. Есть ли у вас идеи совместных проектов?

- В следующем месяце я буду выступать в одном из спектаклей Людвига – он пригласил меня участвовать в сцене боя.

- Говорят, что вы ходите везде без охраны. Вы не боитесь?

- То, чего может бояться японец, находится вне компетенции этой страны…»

 

Из интервью с Ясуши четырехлетней давности:

«…Как вы прокомментируете ваши резкие заявления в отношении политики Италии?

- Я всегда был честен с вами и могу сказать только, что эти заявления продиктованы политикой моей страны и с моим отношением к этой стране никак не связаны…»

 

Два дня спустя после этого - интервью.

 

“La Stampa”:

«…посол Японии отстранен от своих обязанностей в связи с тяжелой болезнью…»

 

Пять дней после интервью:

“La Stampa”:

«…посол Японии Савазаки возвращается к своим обязанностям. По неподтвержденным источникам это связано с переменами в правительстве Японии…»

 

Разговор по мобильному телефону:

- Коннитчива, Савазаки-сан!

- Бон джьерно, Анджело!

- Есть слухи, что вы покидаете нас.

- Я был уверен, что эти слухи не обойдут тебя стороной.

- Я хотел бы проводить вас.

- Ты найдешь меня в Венеции, там же, где и обычно. Скажи Роберто, что если он снимет меня так же, как в последний раз, то ему придется сделать сепуку. Я уезжаю завтра.

- Сайо нара.

- Джане.

 

- Шеф, мне необходимо немедленно ехать в Венецию.

- Материала в архивах недостаточно?

- Он уезжает завтра.

- Значит, мы пустим материал в вечерних новостях. Поезжай, и если ты вернешься без интервью, то можешь считать себя уволенным.

- Мне нужен Роберто.

- Забирай и сгинь с глаз моих долой!

 

Борт шикарной яхты, совершающей морскую прогулку неподалеку от Венеции. На борту репортер Анджело Роскарти и посол Японии в Италии Ясуши Савазаки.

- Скажите, господин посол…

- Анджело, мы знаем друг друга много лет – так что не называй меня «господин посол»! Или ты забыл мое имя?

- Никак нет, госп…., Ясуши.

- Я так понимаю, ты хотел взять у меня интервью?

- Ясуши…

- Спрашивай, не стесняйся! Если вопрос будет не съедобен, то “No comment”.

- Хаи! Понравилось ли вам работать в Италии?

- Это были самые прекрасные восемь лет моей жизни.

- Что вам понравилось вам больше всего?

Многозначительный жест, приказывающий выключить диктофон и камеру.

- Анджело, ты что – в гроб хочешь меня уложить своими вопросами?

- А я всегда считал, что японцы сдержанная нация.

- Моя катана со мной.

- Понял. Скажите, что вам понравился итальянский темперамент.

- Роберто, включай свое оборудование!

- Три, два, один!

- Что вам понравилось больше всего в Италии?

- Итальянский темперамент очаровал меня до глубины души, а наследие прошлого – я имею в виду культурное наследие, взяло меня в плен и вряд ли отпустит.

- Собираетесь ли вы принять участие в новых постановках вашего друга Людвига?

- No comment.

 

В это время в парижском ресторане «Максим» Людвиг, Лиза и известный режиссер обсуждают возможность создания нового фильма.

 

- Я написал сценарий о ваших судьбах и хотел бы снять фильм.

- Думаю, что время для этого не пришло – мы еще не умерли.

- А вы, Элизабет?

- Есть идея получше!

- Горю от нетерпения услышать!..

 

В самолете «Милан – Прага» Ясуши Савазаки читает “La Stampa”:

«…самый известный режиссер Европы анонсировал начало съемок нового фильма с участием Лизы Баумгартнер и Людвига Крылатого. Ходят слухи, что в фильме может сыграть также известный дипломат…»

 

Неизвестная женщина читает роман Лизы:

«… Ветер… Ветер похож на телефонный звонок, или письмо, которое почтальон приносит рано утром. Иногда ветер слышен в новостях по телевидению, иногда в магазинных разговорах. Она любила дуновения ветра и ненавидела октябрьский дождь, который смывает память. Рябь на воде и листья, танцующие на ветру были ее лучшими друзьями. Кто знает, что может случиться в жизни? Ветер приносит птичье перо и уносит шляпу, приносит семена цветов на новое место и уносит прах умершего. Ветер летит рядом с крыльями самолета и надувает паруса кораблей. В Греции ветер играет на арфе, а в Японии рисует картины. Она была подобна ветру, и ее дыхание касалось всего, что имело отношение к жизни, или к смерти….»

 

Самолет «Мюнхен – Петербург».  Неизвестный молодой человек читает найденный дневник:

«… смерть приходит неожиданно. Я танцую и чувствую ее дыхание. Раз, два, три – белый саван рядом. Раз, два, три – гроб рядом с твоим домом. Раз, два, три – похоронная музыка под твоими окнами. Три, четыре… Партия Отелло была, пожалуй, самой удачной в моей жизни. Брамс изумителен – я сделаю венгерские танцы! Когда он ушел, я чувствовал себя опустошенным, но когда я захотел снять деньги с моего счета…»

«… никому нельзя верить. Начинается новый проект, и я должен собраться и сделать работу качественно. Сил нет – только стремление гореть, а в душе уже пепел! Волшебная скрипка Паганини заставляет меня жить – я сделаю танец всем назло!...»

 

История девятая

 

Сколько-то лет прошло со времени предыдущей истории. Дорога разбивалась на множество путей. Пути переплетались и вновь расходились. Дорога выбирала поезда, самолеты, пароходы, машины и однажды она выбрала свое настоящее лицо – дороги, по которым люди передвигаются своими ногами. Можно идти с попутчиками, или в одиночку. Когда люди идут в одиночестве, они или разговаривают с собой вслух, или думают.

 

Людвиг идет по улице маленького немецкого города.

«… сколько еще можно было бы сделать? Почему это случилось сегодня? Солнце светило и я полон сил, но проклятый рак!!! Они говорят, что я проживу еще с десяток лет, или чуть больше… Она носит шляпку совершенно неправильно, но пальто совершенно точно соответствует сегодняшнему дню… Зачем думать о неизбежном? Я куплю бутылку хорошего вина и позвоню… Нет, звонить я не буду – надо справиться с этим самому! Когда я привыкну, я позвоню ей и… Ты меня спрашиваешь? Не знаю! Проклятье! Говорить, что у меня все в порядке? Что я чувствую себя отлично?! Нет!!! Я скажу ей, но только тогда, когда я сам привыкну…. Может быть в следующем году…»

 

Лиза идет по Монмартру в Париже.

«… сказочный и невероятно испорченный город. Сколько талантов родилось здесь и сколько погибло! Легенда и проклятье, художники и писатели, и удар кинжалом на улице Медников… bei mir bist du schein… Прекрасен и отвратителен, как и все в мире! Дела в моем доме идут прекрасно – девочки довольны, клиенты в восторге, а я иду и думаю о Дега… Как много времени прошло с тех пор, как я была девочкой? Кажется вечность! Вот кондитерская, где я впервые попробовала пирожное, вот магазин, где моя мама купила платье перед вторым браком, вот дерево, под которым я писала, а мама закрывала меня своим пальто…. Где же этот переулок?!,,, Я не виновата, что моя жизнь так сложилась – я похожа на Пиноккио… Лиза, опомнись! Разве ты не помнишь, как ты ехала голой по площади Звезды? Ах, да – она теперь называется…. Она называется или также, или… Они так любят все менять, а что меняю я? Я меняю лица и макияж, меняю свою жизнь и сигареты…. А, что бы я поменяла сейчас? Пожалуй, цвет вывески этого кафе и банк… Вы смотрите на меня и думаете, что я здесь делаю? Интересно, сколько из вас?.. Сколько из вас?... А у него неплохой стиль, только перхоть все портит…. Голод может заставить человека сделать все…. Когда-то в этом кафе я обедала с … Черт! Я даже забыла, как его звали, но есть хочется ужасно!..»

 

В Городе Греха Ясуши идет по 42-ой улице, смотрит на неоновые вывески, на лица, озабоченные квартальным отчетом и новым репертуаром, закладными, текущим ремонтом и…:

«… Мне… Я уже забыл, сколько мне лет! Запах Нью-Йорка… Я не был здесь уже давно, но ничего меняется – однажды Дао сделает взмах кистью и небоскребы превратятся в пыль, вырастут деревья и снег будет падать…. Да, снег будет падать не только на мою голову, но и на JFK… и покроет его полностью, и контрольная башня превратиться в русского снеговика… Пожалуй, завтра  надо взять краски и нарисовать Манхеттен, пока его еще можно нарисовать…. Время…. Я старею, а все еще не знаю Своей Задачи… Тот мальчик в Праге…. Может быть он Мой Ученик?.. Что я смогу завещать ему? Я так хочу отдать ему это небо, и эти волны, и снега Фудзи, и краски Хокусая…. Жизнь похожа на смерть – она заканчивается там, где начинается. Смерть похожа на жизнь, потому что катана начинает то, что должно закончится… Так меня учили, и ночь сейчас закончит этот глупый день, но эти вывески будут напоминать о смерти, а утренние сирены патрульных машин напомнят о жизни…»

 

Послестория

 

Лиза не любит брать в дорогу громоздких вещей и берет только маленькую дамскую сумочку, в которой:

- духи и помада

- мобильный телефон

- салфетки

- карманная Библия с закладкой на книге Экклезиаста

- носовой платок

- плитка швейцарского шоколада

- ключи

- кредитная карта

- кошелек

- маленькая фарфоровая кукла конца 19 века

- паспорт

- бульварная газета

 

Людвиг берет с собой большой чемодан, в котором:

- балетные тапочки

- трико

- еще одно трико

- грим, спасающий от аллергии

- костюм

- запасные штаны

- семь пар носков

- носовой платок один

- трусы мужские – 7 штук, и одни женские

- бритва и множество вещей, которые могут понадобиться мужчине в дороге.

 

Ясуши берет заранее собранный чемодан, в котором:

- «Ящик для секретных документов», в котором:

- семь кисточек

- набор масляных и акварельных красок

- десять листов плотной бумаги

- холст

- набор химикалий…

Остальное - тайна японского правительства.

 

На этой дороге мы делаем остановку, чтобы перевести дыхание и посмотреть вперед.